Федор Ландрин: АНОМАЛЬНАЯ ЗОНА или извержение вулкана Эйяфьятлайокудль

Говорят, сны с четверга на пятницу сбываются...

Не знаю, не знаю…

Но то, что утренние прогулки могут превращаться в сны наяву почти закономерность, по крайней мере, в том районе, где я обитаю уже ни одно десятилетие.

Впрочем, возможно, то, что я узрел тем утром связано со случившимся накануне извержением исландского вулкана с немыслимым для русского человека названием Эйяфьятлайокудль, однако утверждать не берусь, ибо и раньше наблюдал в ареале своего обитания подобные явления, но не в таком количестве и не в таком «потрясающем» воображение качестве…

Однако в начале преамбула.

На моем форуме есть один удивительный персонаж, который периодически пытается угадать мое настроение и подбрасывает различные, порой очень интересные фотографии и клипы.

Назвался он «рыцарем в валенках», тоже своего рода творческий подход к собственной жизни…

Впрочем, чем дальше, тем я все больше подозреваю, что под этим «ником» скрывается женщина, однако я могу и ошибаться.

Так вот, в ответ на мое откровение по поводу любимых мест Москвы, «рыцарь» сразу отыскал и выставил на форуме фотографии дворца графа А.К.Разумовского в историческом, так сказать, развитии: от царского герба над парадным подъездом до нынешних серо-буро-малиновых развалин, затянутых нарисованным полотном грядущего облика дворца и которые «успешно» (минимум лет 10) стараются восстановить очень дружные ребята из министерства спорта, занимающего одно из крыльев дворца (с финансированием у них, видимо, совсем плохо, поэтому и Олимпиаду в Ванкувере провалили)… а чуть ниже, тот же «рыцарь» приписал: извините, если расстроил…

Конечно, расстроил, но вот уже на протяжении многих лет после возвращения из Мадрида маршрут моих утренних прогулок протекает как раз мимо дворца графа Разумовского, где, кстати, прошло мое не оскверненное детство, как впрочем, и в Кусково, где был дом моей бабушки, да и родился я бывшем дворце графа Апраксина на Покровке.

Так что, я почти аристократ, но не по происхождению, а по местам обитания, и, главное, продолжаю оставаться им, поскольку мое нынешнее место жительства находится на бывшей Царской дороге в самом начале Немецкой слободы, которую в достославные петровские времена москвичи прозвали Кукуем.

Сразу оговорюсь, Петра Первого не люблю и полностью солидарен Александром Герценом, написавшим, что к началу XVIII века Россия была готова к восприятию европейских ценностей, но не надо было вколачивать их палкой… и от себя добавлю: тем самым закомплексовал целую нацию перед «французиком из Бордо» на триста лет вперед.

Конечно, я мог бы в подробностях описать весь свой маршрут, рассказать, например: о дворцах и домиках семейства Демидовых, о церкви Вознесения на Гороховом поле, построенной Матвеем Казаковым, о дворце графа Разумовского (он не сгорел в 1812 году, ибо там квартировал авангард короля Неопалитанского – Мюрата), тоже, между прочим, творение Казакова, тем более что с этим дворцом у меня связаны первые эротические грёзы: наигравшись в хоккей, мы поднимались в ротонду и сквозь витиеватые узоры мороза на стеклах с замиранием в сердце и волнением в других местах наблюдали, как полуобнаженные студентки ГЦОЛИФКа (институт физкультуры) играли в парадной зале в баскетбол. Может, оттуда у меня любовь к высоким девушкам?

Я мог бы рассказать о церкви Никиты-мученика на Старой Басманной, единственном оставшимся в живых творении архитектора Дмитрия Ухтомского, о палатах князя Голицына, ныне там ресторан «Голицын», о доме Муравьевых-Апостолов, где теперь располагается музей декабристов, о деревянном доме Василия Львовича Пушкина, известного поэта-охальника и приятеле Ивана Баркова, автора весьма «благопристойной» поэмы о Луке Мудищеве, и, что немаловажно, родного дяди небезызвестного поэта Александра Сергеевича Пушкина, о дворце Алексея Мусина-Пушкина, собирателя русских древностей, где, кстати, во время пожара 1812 года сгорел оригинальный список «Слова о полку Игореве», о храме Богоявления в Елохове, до недавнего времени главном кафедральном соборе РПЦ, где крестили Александра Сергеича Пушкина и где похоронен недавно почивший патриарх Алексий II…

Я мог бы рассказать, что на нынешней улице Радио жил и творил теоретик воздухоплавания Н.Е.Жуковский, что на той же улице находилась Туполевская «шарашка», где работал С.П.Королев, что у Гарднеровской фабрики трубой убили Николая Баумана, революционера и знатного большевистского доильщика купца Саввы Морозова, что на Старой Басманной жил разведчик-террорист Николай Кузнецов, что депутатом от Бауманского района был Леонид Ильич Брежнев, автор «Малой земли» и других великих произведений советской литературы и т.д. и т. п.

Мог бы, однако не буду этого делать, потому что, кто захочет, тот сам найдет необходимые ему материалы, благо теперь есть «черная дыра» под названием Интернет.

Прежде всего меня интересуют люди, но не только и исключительно очаровательные девушки и женщины, как старается убедить посетителей моего форума еще один уникальный персонаж «Селадон»…

Простите, но я ведь еще мужчина, а не покойник, хотя, должен признаться честно, что по утрам они меня страшно раздражают, ибо на прогулке я кручу в голове сюжетные линии и диалоги, а их неземная красота вмиг уничтожает все мои мысли и фантазии.

Особенно усердствовала одна совершенно заворожившая меня дама лет 36… и, опять же честно, я все-таки немного жалею, что так и не поддался искушению ее синих глаз…

И все же у нас с ней случилось несколько упоительных свиданий, но в пространстве моего эротического триллера «Колено Эммануэль». Однако вот что удивительно, вернее, занимательно: как только реальный человек становился персонажем моего романа, рассказа или сказки, он сразу исчезал из реальной жизни, и наоборот, выдуманный персонаж вдруг возникал передо мной в плоти и крови, как было с Анютой из эротической сказки «Анютины глазки», я даже споткнулся на том же самом месте…

Однако все же речь не об этом.

Не так давно по «Третьему Мистическому» прошел цикл телепередач «Городские легенды», и оказалось, что недалеко от моего дома появляется призрак Франца Лефорта, фаворита Петра Первого, периодически устраивая ужасные аварии в лефортовском туннеле, что в районе Покровских ворот страшная аномальная зона, где умирает 8-9 человек в год от внезапной остановки сердца: сам чуть не грохнулся там в обморок года три назад, что где-то недалеко от Красных ворот обитал маг, чародей и масон Виллем Брюс… Наверное, поэтому в моем воображении и сложился своеобразный «бермудский треугольник»…

Добавьте к этому, что в вышеописанном треугольнике родился Пушкин, жил у бабушки Лермонтов, родился и жил самый великий русский юродивый Василий Блаженный, которого хоронил аж сам царь, что в немецкой слободе охмурили Петра Первого, плюс ко всему прочему этот треугольник рассекает царская дорога Алексея Михайловича в Измайловский дворец…

Если все это сложить, то интригующая, я вам скажу, картинка вырисовывается…

Нет?

Оставим, однако, в покое давно ушедших, их дворцы и дороги и вернемся в наше захватывающее настоящее.

Итак, в пятницу, в 8.05 утра я, как обычно, вышел на прогулку, — вещих снов мне в эту ночь не снилось, — и пружинящим шагом направился на проторенный годами маршрут.

Мыслей голове интересных не было, сюжет нового сценария только-только стал пробиваться сквозь туманную пелену, поэтому, приученный своей режиссерской профессией, я привычно стал сканировать прохожих и улицу.

Первое, на что я обратил свое все еще слегка рассеянное внимание, были афиши балерины Светланы Захаровой, нового представления цирка на проспекте Вернадского и рок-группы «Аквариум».

Зверятам на афише цирка, что совершенно естественно, подвели черным маркером глазки, а лучезарному рыжему детишке подрисовали усы и бакенбарды.

«Обычное дело!» — подумал я, но вот нарисованный за спинами «аквариумистов» дымящийся вулкан, из жерла которого вылетал космолет своеобразной фаллической формы, как-то напряг.

«Вот она сексуальная революция в действии! – снова подумал я и почти не удивился. – Слов в лексиконе у людей осталось штук 20 и все ненормативные, зато секса в голове и прочих местах – хоть застрелись от вожделения».

«А что ты хочешь, сам-то ты кто – эротоман ненасытный! – Я чуть было не подпрыгнул, услышав голос гнусного резонера, давно поселившего где-то в моем подсознании. – Ведь ни одного романа, рассказа и даже сказки у тебя не обходится без эротических сцен!»

«Заткнись!» – рявкнул я и пошел дальше, продолжая размышлять, но вяло, о весеннем народном творчестве, хотя меня посетило некое, не до конца осознанное предчувствие, что это только начало.

К сожалению, оно, то есть предчувствие, меня не обмануло, метров через сто народное творчество превратилось в галерею «классических» образов.

Черно-белую афишу группы «Баста» с «Бумбоксом» не тронули, а вот Александру Морозову и Валерию Курасу досталось по полной.

Морозова превратили в заправского Портоса в шляпе с пером и лихими усищами, правда, перо на что-то смахивало, очень знакомое, но... А Курасу подрисовали кипу, пейсы и переименовали в «Шкураса».

«Laibach» почему-то проигнорировали, а саксофон «David’а Sandborn’a» стал вазой для пышного букета фаллосов различной формы и размеров.

Фантазии на аккордеониста Фёдора Чистякова, видимо, не хватило, а может, творец просто торопился оформить галерею, поэтому программа музыканта из «Ex «Ноль» стала называться «Sex «Ноль».

Мюзикл «Бременские музыканты» художник пожалел – ведь случаются в жизни и святые вещи, а вот «Половецким пляскам» повезло гораздо меньше, и парящий в экстазе половчанин оказался посаженным на огромный кол с двумя шарообразными опорами, тоже понятно какой конфигурации.

Однако в палитру художника затесалась и белая краска, поэтому «Ледовое посвящение» Александра Жулина вдруг превратилось в «Ледовое побоище», а сам жизнеутверждающе улыбающийся, немного лысоватый балетмейстер превратился в типичного агента 007 Джеймса Бонда, но почему-то с гитлеровскими усиками… Может, художник оголтелый фанат Татьяны Навки?

Из глаз участников «Gamma Ray» по всему белому полотну афиши разлетелись длинные черные лучи, которые, — не переходить же мне на другую сторону улицы, — венчали странные маленькие цветы, издалека похожие на губы, на какие именно – я распространяться не буду.

Нашу марсианскую рокершу Жанну Агузарову атаковал большой космический пришелец с пушкой в головной части корабля и двумя яйцеобразными бензобаками, висящими на третьей ступени, а сама она была в полупрозрачном скафандре, которые обычно используют исключительно мужчины.

Впрочем, при воспоминаниях об этой певице, которая одновременно со мной поступала к Петру Наумовичу Фоменко, у меня возникает ощущение, что она и впрямь марсианка, поскольку таких специфических ароматов у землянок не бывает, по крайней мере, ближе, чем на два метра я к ней никогда не приближался, да и сейчас стараюсь отойти от экрана телевизора.

Дидюля, и это безусловный факт, великий гитарист, но и его настиг творческий экстаз неизвестного художника, однако он пошел по наиболее простому пути: заменил первое «Д» на «П», а после буквы «И» нарисовал жирную белую галочку, и вместо «Аромат Дидюля» получилось то, что получилось.

«Вот так вот, это тебе не эросом баловаться, романы, рассказы и сказки всякие сочинять, тут фантазия нужна!»

«У, гад!» – подумал я про своего отвратительного двойника.

Следующий культурный шок настиг меня всего лишь через каких-то 400 метров.

Правда, первый экзерсис не слишком вдохновил меня: на афише спектакля «Perdu Монокль» он изобразил большую задницу, но вместо элегантно волнующей складочки появился вертикальный глаз с моноклем – надо же он знает, что такое монокль…

Елене Ваенге повезло меньше: в губах у нее оказалась сигарета, один глаз был заклеен упаковкой от презервативов (уже коллаж, почти инсталляция), а милое ушко просто и нагло оборвано. По всей видимости, это была месть за песни о любимых художниках Винсенте Ван Гоге и Сальвадоре Дали, которые курили табак и пили абсент.

Герой спектакля «Саломея» театра Романа Виктюка был окружен нимбом из белоснежных фаллосов («Надо же, он еще и театрал…» — подумал я).

В этом зале галереи наконец-то было отдано должное Светлане Захаровой, которая так хочет танцевать: из сердцевины буквы «З» вылетал извивающий «одноглазый» змей «нежно» обвивал ее гибкую шейку и пронзал своей хищной, зубастой головкой букву «О». Никогда не предполагал, что у одноглазых змеев бывают зубы… Впрочем, нынешняя резиновая промышленность и не на такое способна.

Пласидо Доминго и волшебника блюза Гари Мура рука художника миловала, здесь он выступил лишь как заправский стилист и чуть-чуть отретушировал их великие задумчивые лица.

Дальше я почувствовал, что творческий экстаз оставил художника или его за недозволенными «речами» застало утро, ибо мюзикл «Любовь и шпионаж» превратился в тривиальное «Любовь и пионажопа», а тени у глаз героини стали из белых трехцветными («Патриот!»), да и Тото Кутуньо стал называться на китайский манер То-то Ку-ту-нью и обзавелся усами, закручивающимися одновременно вверх и вниз…

Как я заблуждался!

Через сорок метров мой искореженный взгляд остановился на рекламном щите «Интуриста», приглашающего отправиться в Египет (естественно, «г» была заменена на «б») с прелестной девушкой, бегущей по золотистому пляжу…

Но вот что удивительно, верхняя часть ее купальника отсутствовала, а вдруг бесстыдно обнажившаяся грудь стала невероятных молочно-розовых размеров с вызывающе красными сосками.

Представьте, рекламный щит был установлен на пятиметровом бетонном столбе и почти напротив очень серьезного офиса, относящегося к прокуратуре.

Да, что не говорите, талант – это страшная сила!

«Вот они твои бесконечные эротические фантазии, ты напридумывал всяких приключений, а человек по наивности своей взял да и воплотил их!»

«При чем тут я?!» — почти возмутился я.

«Да при том! Сказала же тебе Татьяна, что так в жизни не бывает, нет, ты уперся и накалякал свои эротические сказки!»

Дальнейшее путешествие по обычному маршруту не вызвало в моей душе столь бурного проявления чувств и ощущений, ибо исковерканное «Tupolev-plaza» на «Tupolev-piza» и портрет Жана Рено на афише фильма «22 пули» с ромашкой на щеке с 22-мя фаллосами вместо лепестков уже не могли меня чем-то удивить и уж тем более вдохновить.

Я пришел домой плюхнулся в кресло, закурил и уставился в серый угол.

Вулкан Эйяфьятлайокудль наконец-то завершил великую сексуальную революции советского народа.

Или вы думаете, что это просто-напросто весеннее обострение шизоидных личностей?!

А может, это и впрямь аномальная зона? Ведь появляются же в моих романах полковник Макс Грен, современное воплощение короля Артура («Тяжелое падение»), сын инженера Гарина («Ослепленный тенью»), Никодим Парамонов, вдруг возомнивший себя коленом Эммануэль («Колено Эммануэль»), и прекрасная девушка инопланетянка из того же триллера, а также сын Кощея Бессмертного – Иоахим Бурзачило и его верная соратница Варвара Агич, дочь Баба-яги (пьеса «Пояс Афродиты И.»)…

«Нет, это не аномальная зона – это эрозона!»

«Это почему же?!»

«Петр Первый тешил здесь свой блуд с Анкой Монс? Тешил. В гости к Василию Львовичу Пушкину приезжал Иван Барков? Приезжал. Александр Сергеич тоже был по дамской части парень не промах… А ты просто уловил что-то этакое из нашего легендарного прошлого и наколбасил семь эротических сказок и пару эротических триллеров»…
Федор Ландрин, драматург keywords: Федор Ландрин, дворца графа Разумовского, Эйяфьятлайокудль, Колено Эммануэль